Шаровая молния  - Лю Цысинь

– Совершенно верно. И это очень интересно. Представьте себе восемнадцатый век или даже раньше – ученые, которые пытались в ту эпоху создать вычислительные машины, вне всякого сомнения, были уверены в том, что потерпели неудачу, поскольку не умели мыслить сложными категориями. Но мы-то теперь знаем, что на самом деле наоборот – они не могли мыслить простыми категориями.

– То же самое и с шаровой молнией, – задумчиво произнесла Линь Юнь. – Доктор Чэнь только что высказал блестящее предположение: мы потерпели неудачу, поскольку искали сложное решение простой задачи.

После чего она пересказала отцу мою новую мысль.

– Очень интересно и очень похоже на правду, – кивнул генерал. – Поразительно, как вам это раньше в голову не пришло. Каким будет ваш следующий шаг?

– Построить матрицу молний, – начала рассуждать вслух Линь Юнь. – Чтобы получить результаты за максимально короткий промежуток времени, думаю, она должна быть… по площади не меньше двадцати квадратных километров. Тогда мы сможем разместить на этой территории свыше тысячи генераторов молний.

– Правильно! – возбужденно воскликнул я. – А в качестве генераторов молний можно использовать то оружие, которое вы разрабатывали!

– Но тут встанет вопрос денег, – вздохнула Линь Юнь, возвращаясь с небес на землю. – Сверхпроводниковая батарея стоит триста тысяч юаней, а нам таких потребуется тысяча.

– На эти деньги можно оснастить целую эскадрилью Су-30, – заметил генерал.

– Но какой толк будет от этой эскадрильи, если мы добьемся успеха?

– Так, брось все эти «если» и «может быть». Какие у вас были надежды в начале работ по исследованию молний? И чем все закончилось? Мне бы хотелось сказать несколько слов по поводу этого проекта. Главное управление вооружений настояло на продолжении программы, и я не стал вмешиваться, но позволь спросить: та роль, которую ты играешь в этой работе, находится в рамках компетенции простого майора?

Линь Юнь промолчала.

– Что же касается шаровой молнии, хватит метаться из стороны в сторону. Я дам согласие на начало исследовательских работ, но денег больше не будет.

– Это же все равно что свернуть проект! – взорвалась Линь Юнь. – Что мы сможем без денег? Западные средства массовой информации называют тебя генералом из университета, но, похоже, они ошибаются!

– У меня дочь окончила университет, но может ли она что-либо помимо того, чтобы пускать деньги на ветер? Твоя лаборатория под Пекином никуда не делась? Почему бы тебе не работать там?

– Папа, это две совершенно разные вещи!

– Какие еще две разные вещи? И в первом, и во втором случае речь идет о молнии, поэтому пересечения обязательно будут. То же самое верно в отношении экспериментального оборудования. Я ни за что не поверю в то, что оно тебе совершенно не пригодится.

– Но, папа, мы должны построить обширную матрицу молний!

– Это самая глупая мысль на свете, – усмехнувшись, покачал головой генерал Линь. – Ума не приложу, как два доктора физических наук могли до такого додуматься!

Мы с Линь Юнь смущенно переглянулись.

– Доктор Чэнь только что вернулся из океана, я прав? Рыбаки, которых вы там видели, накрывают поверхность океана сплошной сетью?

– Ты хочешь сказать… нужно сделать молнию мобильной? Ну да! Предположение доктора Чэня настолько меня взбудоражило, что я на какое-то время лишилась рассудка!

– Каким образом можно сделать молнию мобильной? – спросил я, все еще сбитый с толку.

– Для этого достаточно перенести мишень, которую поражает оружие-молния, с земли на другой вертолет. Тогда дуга разряда возникнет в воздухе, и если вертолеты будут лететь параллельно с одинаковой скоростью, можно будет обработать этой дугой большую территорию. Эффект будет тот же самый, что и в случае матрицы молний, однако потребуется всего одна сверхпроводниковая батарея.

– Подобно тралу в небе! – бесконечно обрадованный, воскликнул я.

– Звездный невод! – подхватила Линь Юнь.

– Однако воплотить этот план в жизнь будет не так-то просто, как вам сейчас кажется, – заметил генерал. – Уверен, вам не нужно напоминать о проблемах, с которыми вы неминуемо столкнетесь.

– Во-первых, опасность, – сказала Линь Юнь. – Молния – смертельно опасное явление, поэтому зона грозы закрывается для полетов. Нам же будет нужно, чтобы вертолеты таскали молнию за собой.

– Да, – подтвердил генерал. – Вам придется вступить в бой.

После ужина генерал Линь сказал, что хочет поговорить со мной наедине. Смерив нас встревоженным взглядом, Линь Юнь поднялась наверх.

– Мне бы хотелось поговорить с вами о моей дочери, – закурив, начал генерал. – Когда Линь Юнь была маленькой, я был на передовой и не мог проводить много времени с семьей. Девочку воспитывала моя жена, и Линь Юнь была очень привязана к матери.

Встав, он подошел к портрету жены.

– На фронте в Юньнане она командовала ротой связи. Аппаратура тогда была еще очень примитивной, и для обеспечения связи на передовых позициях требовались километры телефонных проводов. Линии связи становились объектом нападения вьетнамских диверсионных групп, действовавших в нашем тылу. Их тактика заключалась в том, чтобы перерезать провод, а рядом расставить мины или устроить засаду. В тот день наша дивизия вела ожесточенный бой, и тут был перерезан телефонный провод, имевший ключевое значение. После потери связи с группой из трех человек, отправленной проверять линию, моя жена лично возглавила ремонтную группу из четырех связистов. Они попали в засаду рядом с местом обрыва. Все случилось в бамбуковых зарослях, где неприятель расчистил поляну. Когда наша группа вышла на поляну, противник открыл огонь из зарослей вокруг. Первый же залп скосил трех связистов. Однако дело происходило на нашей стороне, поэтому небольшая вьетнамская диверсионная группа не осмелилась долго задерживаться за линией фронта и поспешно отступила. Моя жена и оставшаяся в живых телефонистка обезвредили мины и приблизились к месту обрыва провода, и когда молодая телефонистка добралась до провода, она увидела, что его конец обмотался вокруг куска бамбука сантиметров тридцать длиной. Она взялась за конец провода, чтобы его освободить, и тут бамбук взорвался, размозжив ей голову… Мать Линь Юнь начала соединять концы провода, но тут услышала за спиной жужжание и, обернувшись, увидела, что вьетнамцы оставили после себя картонную коробку, из которой теперь вылетело облако шершней, устремившихся к ней. Мою жену ужалили несколько раз, после чего она убежала в заросли, замотав голову тряпкой. Но шершни продолжали ее преследовать, и ей пришлось прыгнуть в мелкую лужу. Она пряталась под водой, выныривая раз в полминуты, чтобы вдохнуть воздух. Шершни кружились над ней, не собираясь сдаваться. Мать Линь Юнь встревожилась, поскольку каждая минута без связи означала тяжелые потери на передовой. В конце концов она забыла о себе, выбралась из лужи и вернулась к месту обрыва, преследуемая шершнями. К тому времени как она устранила обрыв, ее уже ужалили столько раз, что она сбилась со счета. Когда ее обнаружила поисково-спасательная группа, она была без сознания, и неделю спустя она скончалась в полевом госпитале от заражения крови. Кожа у нее почернела и пошла волдырями, лицо распухло до неузнаваемости, она умерла в страшных мучениях. Линь Юнь было пять лет, когда она смотрела на страдания своей матери в госпитале в Куньмине… После этого она в течение целого года не произнесла ни слова, а когда наконец снова начала разговаривать, от былой беглости речи не осталось и следа.